Японский ирис как повод познакомиться

Мы ждали очень долго. Маша два месяца, а я 12 лет. У Маши был план взять Александра измором. Каждые три дня она звонила и спрашивала: «Ирисы зацвели?» В конце концов, Александру стало любопытно, что это за стихийное бедствие, и он сдался.

Нам разрешили писать о чем угодно, только от своего имени. Это, конечно, опрометчиво.

О чем угодно… О чем угодно… Нам угодно о глазах написать. Синих и немного выцветших, как у моряка. Угодно написать о рельефе сибирского лица. О красно-золотой обветренной коже. О способности неожиданно возникать из ниоткуда в огромном саду (3 гектара, однако!). И так же в никуда исчезать. Без всяких фокусов, просто: был и нет.

Еще угодно написать о дружелюбии и любопытстве. Где обещанная суровость, Александр? Добрый и доверчивый человек, вот вы кто. Впрочем, к ирисам.

А о них как раз написать не удастся. По крайней мере, в ботаническом смысле. Узнали только, что есть в Барнауле станция имени Лисавенко. Что Зоя Долганова добилась того, чтобы японские ирисы жили у них и у нас как нормальные цветы, без всяких капризов. Ирисы зимуют, переопыляются, завязывают семена. Александр сеет семена и получает то, что мы с Машей увидели: неземную красоту.

Живут ирисы на острове. Если смотреть на них с противоположного берега, с холма, то они играют красками как синие витражи Шагала в Эйн-Карем. А если ползать по лепесткам, как пчела, то потом из глаз искры сыплются, аметистового цвета.

За все двенадцать лет, что ирисы растут в саду, Александр так и не смог к ним привыкнуть. Каждый год он их видит. По сибирским скользит, а японские именно видит.

Однажды он ездил смотреть ирисы у самих японцев. Оказалось, они там не на каждом углу. Есть немного в парках, но какие-то чахленькие. Красивые только в частных садах. Сидят они там в специальных чеках, которые весной заполняют водой.

Мне показалось, что остров, на котором живут ирисы Александра, тоже должен затапливаться водой. Он какой-то странный, губчатый что ли. Когда по нему ступаешь, земля под ногами пружинит. Но я ошиблась, не заливает. А пружинит потому, что там близко грунтовые воды.

Вместе с ирисами на острове "робинзонят" три ивы-ниваки. Но про ивы мы потом еще будем говорить, много. Это теперь "болезнь" у Александра. Он ивами дышит.

Зато мы с Машей интересное про остров узнали. Когда Александр насыпал от дороги к острову косу, у него перевернулся трактор. Пришлось все забросить. Так оно и зарастало бурьяном, пока не появился Лужков. Ну да, мэр Лужков. Тому захотелось нимфей в свой пруд. Александр дал ему нимфей. И тогда Лужков сказал своим работникам: «Идите к Александру, сделайте ему, как скажет».

Работники приехали на самосвале и экскаваторе. Позвали Александра и спрашивают: «Где копать?» А он-то думает: «Как же я показывать буду?» Но сообразил. Залез в заросли и «как бешеный пес круг дал» (цитата). Где трава была примята, там они и стали копать. Вот и получился круглый остров, родной дом для ирисов и ив.

У нас еще есть истории. Но мы их в следующий раз рассказывать будем, когда про сад статью надумаем писать. А пока что хватит. Не сразу же все впечатления вываливать.

Да, я как-то не сказала, почему 12 лет ждала. Да по глупости. Сначала, когда Александр еще всех пускал, я стеснялась. Потом закрутилось — работа, то да се… А потом забыла. Когда уж вспомнила, то выяснилось, что поздно, вход в сад только для своих и для клиентов. Ну, Слава Богу, у меня есть Маша. А я — у нее.